Южный Урал, № 11 - Яков Вохменцев

— Коля, вересовник где? Палку надо!

Лишь на самом трудном участке, когда гора, казалось, буквально нависла над головой и пришлось карабкаться, цепляясь руками за острые выступы скал, он переместился из середины цепочки в конец.

Влезли. Наконец-то! Ровная площадка, много тени — кусты, деревья. Под березами избушка с дерновой крышей. В избушке ведро с водой. Напились. Вода прохладная, вкусная — ключевая.

Метрах в пяти от избушки дымит костер. Огонь едва видно в клубах сизого дыма, выбивающегося из-под дерновины, наброшенной на поленья. Две лошади стоят, поникнув мордами над костром, отмахиваются хвостами, прядут лениво ушами, щурясь от едкого дыма. Подозрительно пахнет паленой шерстью. Одна из лошадей резко встряхивается и опять лезет мордой в костер. В этом единственное спасенье от оводов. Людей — ни души.

Но это еще не вершина. Площадка упирается в скалы. На самой высокой из них — триангуляционная вышка. Это ее мы видели с Думной горы. Это — самая высокая точка Азова.

Берем последнее препятствие.

Вышка служит геодезическим знаком и одновременно наблюдательным пунктом лесоохраны. На ее площадке дежурный охраны зорко посматривает по сторонам. Второй дежурный бродит где-то в лесу, собирает на обед грибы и ягоды. Это их кони и избушка.

Ну, вот мы и наверху. Сколько здесь воздуха и света! Какая высота! Глубоко в зеленой долине белеют домики Полевского. Окрестные холмы с величавой высоты Азова кажутся едва заметными возвышенностями, весь рельеф сглажен, словно по нему прошлись утюгом. Плывут облака. Даль подернута дымкой.

— Жаль, — говорит наш проводник, служащий Зюзельского рудоуправления. — В ясную погоду отсюда Свердловск видно.

На фоне темной зелени леса отчетливо белеет тягучая, кудрявая струйка дыма.

— Не пожар?

— Не-е, — отвечает дежурный. — Поезд идет.

— А если пожар, тогда как?

— Известно, как: на лошадь — и айда вниз!

Побеседовав с дежурным, пошли полюбоваться на скалы «Ворота».

Они, действительно, похожи на ворота. Представьте себе две огромные каменные глыбы, поставленные «на попа» одна против другой. Между ними — узкий проход метра в три шириной. Это своеобразный перевал через Азов. Темная окраска камней (в тени они кажутся почти черными) эффектно контрастирует с изумрудно-яркой, залитой солнцем, зеленью трав и кустов. Место волшебное, чарующее.

— Не здесь ли девка Азовка гостей принимала? — шутит Павел Петрович. — Эй, где ты? Откликнись! Покажись!

«Девка Азовка» — популярная героиня многих легенд, которыми овеяна эта по праву одна из примечательнейших горных вершин Среднего Урала. По некоторым из этих легенд, здесь, на Азове, скрывались в старину разбойники, или «вольные люди». Ну, а где разбойники, там и клады. Охраняет эти клады девка Азовка, невиданной красоты и неслыханно большого роста. Живет она в горе и заманивает к себе неосторожных путников. Если же кто вздумает сам проникнуть в гору, девка Азовка «в гору не пускает, ветер пускает. От ветра свеча гаснет и дышать тяжело…»

В других легендах говорится о том, что когда-то жили в здешних местах «стары люди» — неведомый народ, населявший в глубокой древности Урал. Жили безбедно, занимались рыбной ловлей да охотой, а богатство свое — золото самородное, голубые хризолиты — вовсе и за богатство не считали. Но вот пришли в эти края чужие злые люди. Узнали про богатство «старых людей» — стали требовать, чтобы те отдали им его, стали притеснять, обижать их. Видят «стары люди», что не будет им покоя, снесли все золото да каменья драгоценные в пещеру на Азов-горе, сами туда же забрались, обрушили все выходы из пещеры и завалили там себя вместе со своими сокровищами. От всего народа остался только один человек — девка Азовка. Она и стережет клад…

По другой версии, «захоронив» в горе «богатство», «стары люди» навсегда ушли отсюда, оставив девку Азовку караулить сокровища, никого не подпускать к ним. Есть и другие концовки.

Устные предания, передаваемые от отца к сыну, от сына к внуку, упорно сходятся на том, что раньше на Азове были пещеры. Сейчас на Азове нет никаких пещер, нельзя установить даже, где были входы в них, если они были вообще… Можно, конечно, допустить, что все они завалились со временем. Во всяком случае, по мнению геологов, если эти пещеры и существовали, то они могли иметь только искусственное происхождение, так как породы, слагающие гору, не допускают образования больших пустот естественным путем.

Как бы то ни было, но неоспоримо одно: Азов-гора всегда занимала видное место в устном народном творчестве Урала, и это, очевидно, имело свои основания.

В старину через Азов шла тропа в Сибирь. Во времена Грозного этот путь связывал Сибирь с Уфой. По этой тропе двигалась камско-чусовская вольница. Эта же тропа служила для пересылки воевод, снаряжения, воинского пополнения. Несомненно, характерный и видимый издалека профиль Азова был приметным пунктом — «маяком» — на этом историческом пути через завоеванные, но не освоенные еще земли, покрытые дремучими лесами и таившие на каждом шагу много опасностей. Весьма вероятно, что некоторые из удальцов находили временный приют на Азове. Все это порождало новые сказания и легенды о горе. Можно предположить, что первыми смельчаками-землепроходцами было принесено и это название — Азов, более характерное для южных земель России, нежели для Урала.

Естественно, что такой вдумчивый и тонкий художник, как П. Бажов, посвятивший всю свою жизнь собиранию народных легенд, не мог пройти равнодушно мимо темы Азов-горы. На материале преданий об Азове построен один из самых первых сказов «Дорогое имячко». Долгое время Бажов ставил этот сказ в «Малахитовой шкатулке» головным.

Открывая им книгу, писатель, повидимому, специально хотел подчеркнуть фольклорные истоки своего творчества, его тесную связь с историей края. Уже позднее для этой цели им было написано предисловие — очерк «У старого рудника», который он включал во все наиболее полные издания своих сочинений.

Бажов говорил:

— Всякая легенда — не случайна. В них народ высказывался. Либо это — его желания, мечты; либо — отзвук каких-то давно прошедших событий; либо — попытка по-своему объяснить недоступные уму тайны природы; а иногда — все вместе. Дело литератора, фольклориста — отыскать это зерно, правильно понять, объяснить его. Сказки не для одной забавы складывались. В настоящей, нефальсифицированной сказке обязательно есть народная мудрость и скрытый смысл, по-ученому — подтекст.

Помню, как ликовал Павел Петрович, когда на Азове, действительно, обнаружились интересные находки. Случилось это вскоре после нашей поездки в Полевское[3].

— Слышал? — говорил торжествующе Павел Петрович по телефону. — Нашли ведь! Не зря, стало быть, толковали о старых людях да о кладах, зарытых в горе. Не зря! — И немедленно вновь поехал в Полевское, чтобы самолично убедиться в достоверности фактов, сообщения о которых вскоре проникли и в газеты.

А нашли вот что.

После выхода в свет «Малахитовой шкатулки» интерес к Азовской горе резко повысился. Ее стали часто посещать экскурсии школьников и взрослых, большие группы туристов приезжали издалека, чтобы увидеть эту сказочную гору. Однажды на Азов поднялась большая компания полевской молодежи. Вдруг видят: среди камней, в тени под корнями сосны, поваленной ветром, что-то блеснуло. Заинтересовались, стали копать, и близко у самой поверхности нашли «клад» медных вещей, всего тридцать шесть предметов, — жертвенные изображения каких-то диковинных клювастых птиц, относящиеся к бронзовому веку. Позднее было найдено еще четыре предмета.

Находки вызвали громадный интерес в ученом мире. Все они представляли исключительную научную ценность и были отправлены в центральный исторический музей, в Москву.

Так самым блистательным образом подтвердилась мысль, которую Бажов всегда выдвигал на передний план: что любая легенда, предание могут быть отзвуком каких-то событий, дошедших до нас, что в основе подавляющего большинства легенд лежит неизвестный вам исторический факт.

…Жаль покидать Азов. Мысли невольно переносятся к тем временам, когда у подножия этих величественных скалистых вершин пробирались на восток вооруженные караваны. Сколько требовалось мужества и решимости, чтобы идти в глубь неведомых земель!

Спускаемся вниз, садимся в машину. Мотор не включен, но автомобиль легко скользит, придерживаясь проложенной несколько часов тому назад колеи. Но… что это? Колея исчезла. Некоторое время шофер рулит наудачу, затем резко тормозит.

— Куда? — спрашивает он проводника.

Тот долго осматривается по сторонам и не очень уверенно указывает направление. Через пять минут уперлись в болото. Взяли правее — болото. Двинулись влево — опять болото.